Интервью С.А. Сторчака радиостанции "Голос России"

Интервью С.А. Сторчака радиостанции "Голос России":

- Как вы можете охарактеризовать нынешнее состояние мировой экономики. Одни аналитики успокаивают, другие пугают новыми экономическими катаклизмами. Где золотая середина?

- Я думаю, что, на самом деле, сколько экспертов, столько и мнений будет высказано. Я бы не стал говорить о глобальной экономике в целом, поскольку это слишком пестрая картина мира получается. Наверное, важнее понимать, что происходит в европейской и заокеанской экономике. Оставим пока в стороне тему Китая. Влияние Пекина на ситуацию на финансовых рынках пока можно оценивать как крайне низкое. Мы столкнулись с достаточно парадоксальным явлением, когда в течение многих лет имеем низкие процентные ставки за океаном и низкую инфляцию. И при этом опять же достаточно невыразительные темпы прироста американской экономики, несмотря на благоприятные условия. В принципе при низких процентных ставках экономическая активность должна была быть высокой.

На мой взгляд, основная причина в том, что инвесторы все больше и больше сомневаются в быстром и действительно эффективном решении фундаментальных проблем Соединенных Штатов. Это дефицит платежного баланса и дефицит государственного бюджета. Эти две составляющие глобальных дисбалансов (это уже когда мы говорим об отношениях Соединенных Штатов, и с Китаем прежде всего) очень сильно давят на финансовые рынки. Инвесторы ведут либо консервативную политику, вкладываясь на короткие сроки в высоколиквидные инструменты, либо вообще остаются в кэше. В итоге имеется очень небольшой прирост основных фондов. Это, наверное, основная проблема.
Суверенные долги привели к тому, что сегодня мы имеем не очень хороший прирост инвестиций в основные фонды Южной Европы. Исключение здесь, конечно, составляет Германия. Но за счет инвестиционной активности только в ФРГ Европейский союз не может решать в каком объёме свои обязательства либо выполнять социальные обязательства, которые он взял. Прежде всего, это связано со старением нации, с пенсионным обеспечением. В итоге мы имеем странный клубок отношений, когда напряжение внутри этого клубка не уменьшается, а скорее нарастает. Из-за нарастания этого напряжения мы имеем странные ситуации, связанные с высочайшей волатильностью на финансовых рынках, как это было 8 - 9 августа текущего года. Тогда фактически на пустом месте, из ничего рынки так колыхнулись, что многие стали говорить о новой волне кризиса. Но потом все это успокоилось, и опять мы находимся в ситуации ожидания. А что же произойдет чуть-чуть дальше за горизонтом полугода. Но ответа на самом деле на этот вопрос нет.

 

 

- На ваш взгляд, чего нужно бояться сегодня?
- Да бояться ничего не нужно, особенно рядовым россиянам. Катаклизмы или высокая волатильность финансовых рынков - это проблема профессиональных участников этих рынков. Для россиян, я думаю, важнее всего то, что рубль демонстрирует высокую устойчивость. Та тенденция к уменьшению его курса, которую мы наблюдали в начале прошлой недели, обратилась вспять. Рубль опять стал укрепляться. Причем важно, что это укрепление произошло на фоне фактического отсутствия интервенции Центрального банка с целью поддержки курса рубля. Это очень важно. Сам рынок, его участники пересмотрели свои позиции и считают неравновесным курс рубля, стремящегося к 30 рублям за доллар. И рынок сам отыграл. Это означает, что россияне, инвестирующие в рубль, держащие рубль в качестве своих активов, могут чувствовать себя достаточно спокойно, уверенно.
В 2008 году государство в лице Минфина и Банка России своими интервенциями удержало обесценивание рубля, значит обесценивание депозитов, на которых держали россияне свои деньги. Через 3 года сами валютные рынки нашли точку равновесия и мы опять имеем ситуацию, когда рубль приближается, наверное, к наиболее справедливой своей цене, это цена 28,0 - 28,5 рубля за американскую валюту.
- Вы говорили, что текущая ситуация свидетельствует о неспособности финансовых рынков двигаться к сбалансированности без вмешательства регулятора. Почему сложилась такая ситуация и какими конкретными шагами можно исправить положение в краткосрочной перспективе.
- За последние 20 лет именно финансовые рынки оказались наиболее динамично развивающимся сегментом глобальной экономики. Даже, наверное, можно сказать, что финансовые рынки стали символом этой глобализации. Модернизация рынков, новации на финансовых рынках происходили просто феноменальными темпами. Не так давно я сам обнаружил, что, занимаясь проблемами задолженностей, я просмотрел появление на рынке такого интересного инструмента, который называется credit default swap (CDS), или обменные операции по задолженности суверенных государств. Инструмент появился всего лишь в начале текущего века. Стартовая позиция измерялась небольшими суммами, но за каких-то 5 лет до начала кризиса 2008 года рынок просто галопирующими темпами, как ракета, взлетел на очень большие высоты. Взлетел да такой степени, что регуляторы реально оценили развитие этого сегмента финансового рынка как несущего в себе значительные риски.
То же самое происходило с такими операциями, как короткие продажи. Ведь короткие продажи бывают различной формы. Когда вы приобретаете ценные бумаги в счет кредита и используете эти купленные вами в счет кредита ценные бумаги в качестве обеспечения привлечения нового кредита для покупки новых бумаг и так далее. Эти операции получили невероятное развитие.
Плюс мы неожиданно столкнулись с тем, что на рынке Соединенных Штатов Америки - крупнейшем финансовом рынке - резко уменьшились требования к оценке качества заемщиков. Прежде всего это было связано с развитием жилищной ипотеки. Все это развивалось настолько быстро, что регуляторы - а это все-таки, в конце концов, живые люди, живые чиновники - не сумели вовремя оценить и увидеть эти риски. Кризис 2008 года эту ситуацию не то что вскрыл: об угрозах многие эксперты говорили и раньше. Но одно дело говорить, публиковать научные статьи, выступать с докладами на конференциях. И совершенно другое дело убедить тех, кто в состоянии принимать решение, в том, что риски эти реальные.
Кризис 2008 года как раз и доказал правоту тех, кто анализировал финансовые рынки с точки зрения появления новых угроз. Реакция последовала, на мой взгляд, достаточно быстрая, без всякой нервозности. Это очень интересный феномен: регуляторы Соединенных Штатов Америки всего лишь за какие-то полгода выпустили законодательные акты объемом до тысячи страниц машинописного текста. И на основе этого законодательства как раз и стали решаться вопросы, связанные с управлением новыми рисками, которые оказались встроены внутри финансовой системы.
И нет ничего удивительного в том, что эти методологические наработки внутри администрации Соединенных Штатов в конечном итоге переросли в наработки и решения, принятые G-20 по управлению или регулированию мировых финансовых рынков. Ведь Двадцатка сразу же определила для себя два стратегических направления. Усиление регулирования на национальном рынке и вторая задача - усиление координации, усиление взаимодействия регуляторов на международном уровне. Речь изначально шла о том, чтобы, допустим, увеличение требований внутри одной из стран не приводило к появлению регулятивного арбитража или законодательного арбитража, когда участники финансовых рынков легко могли уйти из жесткой юрисдикции. (Ну, допустим, к капиталу, или к залогам, или к оформлению документации, связанной с выпуском ценных бумаг.) То есть когда из жесткого регулирования легко можно было уйти в мягкое регулирование. Эти мероприятия частично осуществлены, частично осуществляются в настоящее время. По некоторым позициям идет подготовка.
Допустим, совершенно новое направление работы "Двадцатки" вместе с Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) - это подготовка целевых ориентиров или управляющих принципов для защиты интересов розничных покупателей финансовых услуг. По существу, речь о защите финансовых интересов рядовых участников рынка. Не профессионалов, а именно рядовых участников. Если обобщать, то просто для всех россиян. Эта работа только стартовала, ну, видимо, к началу следующего года или в середине следующего года на уровне G-20 будут приняты соответствующие решения и дальше будет поставлена задача имплементировать эти решения в каждой стране, имеющей развитые финансовые рынки. Некоторые вещи разрабатываются и согласовываются на многостороннем международном уровне и потом внедряются на национальном. А некоторые из национального переходят на международный. Там досогласовываются и опять же внедряются на уровне суверенных самостоятельных государств.

 

 

-А насколько справедливы рассуждения о том, что Бреттон-Вудская система отмирает. И что придет ей на смену? Не вернется ли мир спустя 40 лет к золотому стандарту?
-Я думаю, что не вернется. Бреттон-Вудская система на самом деле прекратила свое существование в том виде, как она была создана англичанами, американцами в 44-м году. Она отмерла у нас, можно сказать, вчера, но 40 лет назад.
Вчера же (15 августа) исполнилось 40-я годовщина решения администрации США о прекращении официальной увязки курса доллара с золотым стандартом. Золотое обеспечение доллара прекратило свое существование, мы перешли к режиму плавающих валютных курсов. Так что Бреттон-Вудская система не существует уже 40 лет и один день. На смену пришли плавающие валютные курсы.
Подводя, наверное, итоги, нельзя не согласиться с тем, что смена валютной политики в конечном итоге реализовалась в колоссальном прогрессе в различных сферах глобальной экономики. Прогресс очевиден во многих направлениях, научно-технической революции в том числе.
Основа основ того процесса, который мы наблюдаем, это, конечно, возможность свободного движения рабочей силы, капитала и товаров. Факт остается фактом: механизм обменных курсов обеспечил свободное перемещение как раз этих трех факторов производства. Никуда мы от этого не денемся. Сегодня мы столкнулись одновременно, правда, с другой ситуацией, когда из-за ослабления доллара по отношению сразу к нескольким валютам зарубежных стран мы лишились надежного стабильного стоимостного эквивалента, с помощью которого мы могли бы управлять своими накопляемыми активами.
Слабость доллара, нестабильность курса имеет отрицательные последствия с точки зрения инвестирования. Или с точки зрения создания подушек безопасности для дальнейшего использования накопленных в них средств в периоды кризисов. Нам нужно, чтобы подушки безопасности сохраняли свою стоимость. И инвестиции, которые мы осуществили в те или иные отрасли экономики, также возрастали, а не обесценивались, в том числе из-за ослабления курса. Этого преимущества мы действительно лишились.
Пока непонятно, что может заменить доллар в качестве глобального эквивалента, надежного и стабильного, который бы обеспечивал комфортные условия для реализации долгосрочных интересов, а не интересов текущего потребления. Волатильность на валютных рынках не столь опасна для текущего потребления, а вот с точки зрения инвестиций это очень неблагоприятная вещь. Но решения пока нет. И теоретических разработок на этот счет я, честно говоря, еще не видел. Таких разработок, которые бы убеждали, что это нужно делать.
Ведь прежде чем Бреттон-Вудская система появилась, мы помним, что ее достаточно глубоко прописал Джон Мейнард Кейнс. У него был оппонент, а с другой стороны, его же соавтор Бреттон-Вудской системы - заместитель министра финансов США. Они вдвоем фактически были идеологами Бреттон-Вудских соглашений. И важнейшая часть этих соглашений сохранилась. Это Международный валютный фонд и Всемирный банк, сразу несколько других институтов. Можно много говорить о том, насколько их юридический статус в настоящее время соответствует изменившимся макроэкономическим реалиям прежде всего с точки зрения повышения роли в мировой экономике стран формирующихся рынков: Китай, Бразилия, Индия и, наконец, Россия. Это как бы отдельная тема.
Никто не оспаривает необходимость иметь для всего человечества в качестве инструмента управления глобальными процессами в области экономики и финансов вот таких два финансовых института. И никто не ставит под сомнение предложенный в рамках как раз же Бреттон-Вудской конференции принцип многостороннего сотрудничества в части регулирования глобальных финансовых и товарных потоков. Этот принцип сохраняет свое исключительное значение. Именно из-за отсутствия этого принципа в отношениях между ведущими торговыми державами не удалось предотвратить экономические, валютные, торговые войны между Великой депрессией и Второй мировой войной. Такого сотрудничества не было. Собственно говоря, Кейнс, работая над концепцией Бреттон-Вудских договоренностей, учитывал этот фактор.

 

 

- С чем связано решение России повысить потолок заимствований? Некоторые эксперты говорят, что большую часть Россия будет занимать на внутреннем рынке.
- В долговой политике, или в докладе о долговой политике Российской Федерации, который мы буквально на прошлой неделе, в четверг, представили правительству, сказано, что 90% суверенных заимствований Российской Федерации будет осуществляться внутри России в форме выпуска облигаций федеральных займов. А фактическое наполнение или выполнение плана заимствований зависит от массы факторов.
Прежде всего от исполнения доходной части бюджета. И от той конъюнктуры, которая реально складывается на рынках. Поэтому заимствования в течение года запланированы на сумму два триллиона рублей в год, но это не означает, что объём обязательно будет выбран. Повторюсь, все зависит от многих-многих факторов. И повторюсь 90% заимствований мы планируем в российских рублях.
Возможный выход на мировые финансовые рынки рассматривается нами исключительно как мера дополнительная. Она важная, нужная, необходимая. Но все-таки для нас это не столько вопрос финансирования или фондирования расходных операций бюджета, сколько вопрос демонстрации флага. Это правило хорошего тона: находиться, присутствовать на финансовых рынках всегда. Как всегда? В течение определенного периода, чтобы о нем знали инвесторы. Чтобы инвесторы понимали, что происходит внутри экономики этого потенциального заемщика. Поэтому даже при благоприятной макроэкономической ситуации, когда суверенный заемщик фондирует свои расходы за счет доходов, за счет налоговых поступлений, его присутствие на рынках желательно как раз с точки зрения демонстрации флага.

 

 

- Каковы функции и роль Российского финансового агентства?
- Мы замыслили создать достаточно уникальный финансовый институт, в задачу которого будут входить сразу же две важные функции. Первая функция, связанная с управлением теми средствами, которые накоплены в российских подушках безопасности, или в резервном фонде и Фонде национального благосостояния. Управлять этими активами означает (если говорить не финансовым, а обыденным языком) правильно приобретать ценные бумаги таких эмитентов, в отношении финансового состояния которых мы уверены, что оно улучшится. И соответственно бумага, приобретенная сегодня, будет стоить через год либо больше, либо в течение года она принесет хороший доход. Вот с точки зрения или с позиции министерства как органа исполнительной власти подобного рода работу проводить, мягко говоря, затруднительно. А вот с точки зрения профессионального участника финансовых рынков это возможно. Участника, который действует в интересах своего учредителя или своего одного-единственного акционера, в данном случае правительства Российской Федерации. Вот это одна функция. Купить подешевле, продать подороже. Или заработать на доходности соответствующего инструмента по максимуму, не подвергая чрезмерным рискам те деньги, которые накоплены в наших фондах.
С другой стороны, мы исходим из того, что это агентство будет в состоянии и проводить операции, связанные с размещением или, проще говоря, продажей ценных бумаг, с помощью которых мы осуществляем наши суверенные заимствования, потенциальным инвесторам. Причем мы исходим из того, что опять же у профессионального участника рынка больше ресурса поддерживать тесные отношения с консервативными институциональными инвесторами, консервативными в хорошем смысле. Это те инвесторы, которые будут приобретать наши долговые бумаги и которые будут их держать, а не заниматься операциями по их купле-продаже на вторичном рынке. Нам, в принципе, и такие инвесторы не мешают, потому что они дают возможность ориентироваться в том, как рынок оценивает риски вложений в Российскую Федерацию. Но нам нужна сбалансированность. Чтобы наши ценные бумаги покупали и консервативные инвесторы, которые бы купили для того, чтобы держать эту бумагу до даты ее погашения. И игроки более активные и более энергично действующие как покупатели и продавцы. Такую комбинацию наших интересов эффективнее выполнит специализированное финансовое агентство. Здесь мы не открываем ничего нового, за исключением того, что на площадке одного агентства будет выполняться одновременно две функции. Многие страны решают аналогичные задачи. Правда, чаще все-таки эта специализация идет либо на заимствованиях, либо на управлении средствами суверенных фондов. Мы решили попытаться на одной площадке соединить две эти функции. Теоретически все нормально, все возможно. Практически, я думаю, что тоже больших проблем нет. Главное, чтобы профессиональные люди пришли в это агентство на работу.

 

Яндекс.Метрика

Рынок недвижимости - про лучшие объекты и компании 2023 года!